ССК 2018
Мариша Пессл: «НОЧНОЕ КИНО»

Мариша Пессл: «НОЧНОЕ КИНО»

Night Film (роман, 2013г.) / Мариша Пессл (Marisha Pessl) / Перевод: А. Грызунова / Издательство: Иностранка, Азбука-Аттикус / =Большой роман= / Твердый переплет, 640 стр. / май 2016г.

В издательстве «Иностранка» в серии «Большой роман» вышла книга Мариши Пессл «Ночное кино». Жанр этой книги проще определить, используя кинематографические термины, а не литературные. Ведь главный герой - кинорежиссер Станислас Кордова, постановщик культовых триллеров и фильмов ужасов. Много лет он скрывается от зрителей и прессы, свое наводящее ужас «ночное кино» он снимает в собственном поместье «Гребень», а демонстрирует в парижских катакомбах и на потайных площадках в европейских столицах.

Официальный синопсис

Культовый кинорежиссер Станислас Кордова не появлялся на публике больше 30 лет. Вот уже четверть века его фильмы не выходили в широкий прокат, демонстрируясь лишь на тайных просмотрах, известных как «ночное кино». Для своих многочисленных фанатов он человек-загадка. Для журналиста Скотта Макгрэта - враг номер один. А для юной пианистки-виртуоза Александры - отец. Дождливой октябрьской ночью тело Александры находят на заброшенном манхэттенском складе. Полицейский вердикт гласит: самоубийство. И это отнюдь не первая смерть в истории семьи Кордовы - династии, на которую будто наложено проклятие. Макгрэт уверен, что это не просто совпадение. Влекомый жаждой мести и ненасытной тягой к истине, он оказывается втянут в зыбкий, гипнотический мир, где все чего-то боятся и всё не то, чем кажется. Когда-то Макгрэт уже пытался вывести Кордову на чистую воду - и поплатился за это рухнувшей карьерой, расстроившимся браком. Теперь же он рискует самим рассудком. Впервые на русском - своего рода ремейк культовой «Киномании» Теодора Рошака, будто вышедший из-под коллективного пера Стивена Кинга, Гиллиан Флинн и Стига Ларссона.

Американка Мариша Пессл начала писать книги просто для себя, в свободное от основной работы время, и никогда не думала, что станет автором двух мировых бестселлеров. Первый на русский язык еще не переведен («Special Topics in Calamity Physics», 2004), а вот с ее вторым романом «Ночное кино» знакомимся прямо сейчас.

Чувствовать. Знать. Сметь. (рецензия читателя):

Лошади шли, поднимая острыми копытами в марево летнего воздуха клубы пыли. Они остановились у великолепного дворца, декорированного тьмой, на которой выделялся большой белый прямоугольник. Мы с Эдди сняли шлемы, слизывая с обветренных губ частички песка. Мы достигли цели. Перед нами высился дворец, где скрывался Святой Грааль Триллеров. И, как у всякой сакральной святыни, в её тенях прятался дьявол.

На половине книги меня отпустило. Я перестала нервно ждать, что «вот сию секунду» автор допустит оплошность и мне придётся испытать ещё одно разочарование, на этот раз, думаю, одно из самых горьких едва ли не за всю жизнь. Некоторые книги и по сию пору даже меня (прожжённую, циничную, эрудированную - добавьте прилагательных по вкусу, можно и матерных) ввергают в те или иные дебри эмоционального сопереживания. Легче всего меня представлять такой стервой-библиотекаршей с красным карандашом в руках, чтобы достаточно нарисовать себе образ моего отношения к книгам (хотя, разумеется, враки, я совсем не такая!). Такого погружения в книгу и искреннего волнения за героев, как оно было в «Ночном кино», я за собой не помню лет с четырнадцати. Меня пробирает дрожь. В тот момент, когда я поняла, что мне не придётся вытирать слёзы и ныть «какую книгу финалом испортили», я в то же время и осознала, что читаю шедевр. Это новая «Ребекка» или «Над пропастью во ржи», новая вершина американского романа, только представленная в виде триллера.

Я пытаюсь прервать свой поток восторгов и высказаться по поводу сюжета, но пока мои попытки слишком вялые - мне надо выговориться. Мне надо выплеснуть своё потрясение, разделить его с кем-то. Потому начну с начала: меня привлекло сравнение книги с «Киноманией» Рошака - книги, которая пришлась на мои первые опыты в написании конкурсных рецензий на фильмы. Вроде именно с тех пор меня обуяла страсть набрасывать рецензии на фильмы, которых никогда не существовало, создавать свою реальность, свой мир теней. «Ночное кино» я схватила как раз ради того, чтобы погрузиться в чужой мир выдуманного творчества, взглянуть с воображаемой горы на реальные равнины. Уже с первых страниц у меня вздёрнулась бровь - пролог был написан на голову выше, чем любой иной жанровый текст. Уровень текста вполне мог соперничать с классическими произведениями двадцатого века. Признав, что автор молодцом и старт дал как высокоатлет, я отложила временно книгу, где приходилось отвлекаться на чтение текста на иллюстрациях, и почитала что-то попроще (своеобразный рекорд - три прочитанных триллера за день). Но потом я вернулась. И поняла, что отвлечься я уже не смогу.

Что-то подобное я ощущала в детстве, при просмотре «Сердца ангела»: квест, дорога, которая приводит к тёмным тайнам, концентрическими кругами спускаясь под новые и новые слои истории, пока не приведёт прямо в ад. Но если в «Сердце» это была всего одна история, которая имела всего один закругляющийся изгиб, то «Ночное кино» - это подземный лабиринт, где каждый туннель приносит всё новые и новые открытия. Нет, вот как раз того, на что я надеялась, то есть создания мира несуществующего кино, гораздо меньше, чем я ожидала. Все тайны кружатся вокруг загадочного семейства Кордова. Великий режиссёр хорроров, который снимает фильмы только на территории своего поместья, а также его семья и многочисленные спутники, чьи судьбы изменились, искривились, от попадания такого крупного тела на их орбиту.

Неудачливый журналист Скотт Макгрэт расследует самоубийство дочери режиссёра-затворника Станисласа Кордовы Александры. К нему присоединяются странные «ассистенты»: бездомная девушка Нора - обладательница большого количества блестящих платьев и старого, как Эверест, попугая, а так же Хоппер - мелкий дилер с улиц Нью-Йорка, скрывающий некую тайну. По пути между тату-салонами, ведьминскими кабинетами и бдсм-клубами для самых влиятельных, сюжет будет изменяться, как мифический зверь. Начиная с воздушной аллюзии на карьеру Клиффорда Ирвинга, который узнал вкус фиаско, когда не смог доказать реальность своей встречи с затворником Говардом Хьюзом, сюжет станцует свой вальс с луизианскими колдунами, на обагрённой кровью жертв земле «Сердца ангела», лукаво подмигнёт из под маски «Широко закрытых глаз», помашет платочком Фаулза, пока не застынет в своей собственной реальности, в кордовистском фильме - реальности, которая выплеснется с экрана во все концы, пока не затопит все миры.

Помимо того, ЧТО написано, стоило бы сказать о КАК. И вот тут у меня на время заканчиваются слова и я некоторое время визжу, как восторженная школьница, которую пригласили на рандеву за кулисы к любимой рок-звезде: Уиииии! Так, я спокойна, спокойна, отойдите, я взяла себя в руки и могу говорить, как профессионал. Когда-то я разрабатывала такую теорию писательского творчества: в детстве наше восприятие незамутненно, так как недостаток опыта не даёт нам соотносить происходящее с чем-то подобным в прошлом, пропускать мимо сознания, относить в область машинального, потому события воспринимается ярче, протяжённей во времени. Задача писателя - обратить внимание на те детали, которые уже ускользают от внимания взрослого человека, вернуть чистоту восприятия, а тем самым и ощущения большей яркости бытия. Вот нечто подобное и сделала Пессл: если меня и преследовали мысли, как это описано, то больше всего меня мучил вопрос - на что же глядя она писала? Как всё сделано настолько реалистично, что даже мысли героев появляются в момент происходящего в эпизоде, не опережая и не запаздывая? Меня стало преследовать то же чувство, что и самих героев, когда они смотрели на фильмы Кордовы - ощущение снаффа. Словно автор создавал, примерно так же, как и фейковые обложки журналов или фотографии на страницах книги, события, которые должны быть описаны, а потом холодно фиксировал собственные ощущения.

Достоверные герои, острый сюжет, потрясающие по реалистичности описания. Да, на середине мне уже было плевать, какая будет концовка, потому что мне УЖЕ дали пережить достаточно (забегая вперёд, скажу, что концовка меня всё равно не разочаровала, мастерство автора чересчур велико для того, чтобы оставить читателя без обещанного финального переживания). Но в то же время у меня случилось чувство родства, как происходит с любимыми произведениями. Если многие другие книги я, как скупец, скорее прячу для личного использования ("вы даже не знаете, какие шедевры я временами перечитываю, ха-ха!"), то с «Ночным кино» у меня произошёл случай сублимации ребёнка-вундеркинда. Мне хочется выставлять напоказ, хвалиться, недовольно морщиться, когда при мне упоминают, что кто-то ещё может быть талантлив. Вы бы посмотрели на мою деточку, тогда бы ни с кем не сравнивали! Я ещё не знаю, будут ли книгу экранизировать, но уже хочется отрывать руки режиссёру, потому что «всё не так». Что со мной? Мне кажется, это фанатство. Им заболеваешь быстро и жизнь твоя потом, как и жизнь любого фаната (тем более таких, как описаны в книге), искажается, закручивается и выпрямляется там, где никогда раньше.

Я потерялась вместе со Скоттом где-то в тёмных лабиринтах, я услышала зов дьявольского семейства Кордовы, девиз которого я бы сократила до одного слова - «сметь» (похоже на «Смерть», верно?). Мне хочется посмотреть в чьи-то глаза и увидеть там понимание, увидеть там не красную птицу, заключённую в клетке зрачка, но нечто выпущенное на волю, видеть чужой взрыв индивидуальности, чтобы не осталось повторять слова армянского объездчика-трансвестита: «Я навеки один в своем роде и в клетке, и в дикой природе». Но, как белая ведьма Клео, разгонять запаздывающие тени светом, а не глубинами тьмы. Чтобы разочек увидеть, как разойдутся облака и за ними покажется золотое небо.

Мариша Пессл: «НОЧНОЕ КИНО»

angelofmusic для www.livelib.ru

Комментариев: 0 RSS

Вы можете войти под своим логином или зарегистрироваться на сайте.